Тогда и теперь. Упражнение “Вернись” с Алиной Туник (15.04.13)

Немногим удается посмотреть на себя и свои поступки со стороны. В понедельник, на занятии Алины Туник, мне удалось. Если вы боитесь быть смешными или вам кажется, что к вам придираются, думаю, мой опыт может пригодиться.

Я не из тех вундеркиндов, у которых всё получается, как только они приходят в студию. Я – мамонт. Не потому, что такие как я давно вымерли, а потому, что тяжеловесна и неповоротлива. Занимаюсь уже три года, и прежде чем попасть на третий курс дважды была как на первом, так и на втором. Моя проблема в том, что я слишком много думаю и слишком мало чувствую. Точнее, чувствую я тоже много, только не подаю виду, потому что крутые техасские рейнджеры не дают воли эмоциям, а мне всегда хотелось быть крутым техасским рейнджером.

Я помню занятие Алины на моём первом первом курсе (и я не случайно повторила слово «первый»), когда нам впервые нужно было сделать упражнение «Вернись» (назовём его так). Двое ребят становятся перед залом. Их задание – вернуть самого важного в их жизни человека, который почему-то уходит. Не за хлебом или на работу, а навсегда. За ним нельзя бежать, нельзя повиснуть на его шее или ногах, чтобы задержать. Можно только умолять, звать, не сходя со своего места. А он отдаляется. Только что стоял совсем рядом, но пока ты произнес первую фразу, успел сделать несколько шагов. После второй расстояние между вами уже несколько метров и с каждой новой продолжает расти.

С точки зрения техники ты должен начинать с небольшой громкости и наращивать ее по мере отдаления «объекта», чтобы он продолжал тебя слышать. Но самое важное – это «психологический жест», мысленное действие, которое ты подкладываешь под свой текст. Ты должен ВОЗВРАЩАТЬ. Не требовать, приказывать или мямлить, а возвращать. Если внимательно слушать Алину, правильную интонацию легко «снять» для себя с ее примеров. А после того, как распробуешь ее, поймешь, как она рождается, повторить самому.

Итак, когда я делала это впервые (почти три года назад), я совершила все ошибки, которые в понедельник заметила у других ребят.

1. Мне очень хотелось, чтобы у меня получилось.
2. Я хотела быть оригинальной, не твердить банальное «вернись, пожалуйста», а блистать душещипательными фразами, которых еще никто не произносил, и которые наверняка растрогали бы того, уходящего.
3. Произнеся свою реплику, я ждала, что же скажет партнер по площадке и как: лучше или хуже меня, громче или тише, банальнее или оригинальнее. Ну и, конечно, я использовала эти несколько секунд, чтобы подумать, что делать дальше.
4. Я думала о том, как выгляжу со стороны. Не смешно ли? Не искажает ли моё драматичное личико совершенно непривлекательная гримаса?
5. Я была уверена, что секрет успеха в том, чтобы пошагово наращивать громкость.
6. И да, я препротивнейше визжала, когда дело доходило до крика.

О, как я была зла на Алину, когда она делала мне замечания и заставляла повторить упражнение! Разве можно на ровном месте ТАК придираться?! Я же всё сделала правильно. Как можно одновременно говорить и громче, и ниже? Мой голос к такому  не приспособлен, когда я кричу, то делаю это в верхнем регистре, и не надо мне ничего здесь рассказывать. И вообще, что это за комментарий: «Кристина, ты можешь больше»! Ну кому из нас лучше известно, сколько я могу?!

Прошло почти три года. И когда после упражнений по сценречи Алина вызвала двоих людей «на сцену», я сразу поняла, что будет происходить. Ох, как же мне было не по себе. Я и хотела, и боялась участвовать. По мере того, как Алина вызывала ребят с первого курса, я успела даже понадеяться, что «авось, на нас (супербизонов-третьекурсников) она не станет тратить время занятия». Что, кстати, достаточно глупо с моей стороны, потому что за три года я уже прекрасно знаю, что неприметно «отсидеться» в углу можно у кого угодно, кроме неё. У Туник работать придётся всем. То есть, моя очередь тоже настала. И что же произошло?

Я поняла, как сделать это правильно, честно.

1. Алина всё время говорит, чтобы мы не расслаблялись в перерывах между упражнениями, не «сбрасывали». Потому как только она озвучила задание самой первой паре участников, я сразу же поняла, КОГО буду возвращать, чей уход причинит мне больше всего боли, и позволила себе представить, что всё это происходит по-настоящему.
2. Мне было плевать, получится у меня выполнить упражнение или нет. Единственная цель, которой я руководствовалась, была ВЕРНУТЬ того, без кого я не смогу быть счастливой, не смогу жить.
3. Поэтому текст не имел значения. Мне не нужно было произвести впечатление, мне нужно было, чтобы ОН остановился.
4. Не было никаких проблем с тем, чтобы начать свою реплику, как только закончит партнер. Я вообще не могла его ждать (что тоже не очень хорошо, всё-таки на сцене надо больше себя контролировать), ведь с каждой секундой, пока я молчу, ОН уходит. Через пару фраз партнер вообще словно перестал существовать, я его уже не слышала.
5. Меня не интересовало, как я выгляжу. Я не боялась казаться жалкой. Потому что когда смотришь не под ноги/по сторонам/на Алину/на ребят, а на НЕГО и видишь, как он уходит, сразу плевать на гордость и самооценку. Мне было всё равно, будут ли смеяться в зале. Мне кажется, не смеялись. Потому что когда ты делаешь это честно, твою боль видно, а это уже не смешно.
6. Благодаря тому, что отключились перечисленные выше факторы, отвлекавшие меня когда-то, мне удалось сконцентрироваться на голосе и на том, чтобы держать его «в низах». Наверное, это единственное, что я целенаправленно контролировала во время упражнения.

В общем, в понедельник Алина меня похвалила. Мне вообще кажется, что я хожу на ее занятия не за сценречью (которую, кстати, очень даже люблю), а чтобы меня похвалили (шутка?!). Я хожу туда, чтобы у меня не было шанса отсидеться, чтобы научиться не играть, а быть честной. Научиться правде, что ли. И, конечно же, услышать фирменное «ты можешь больше». Разумеется, чтобы со временем убедиться, что Алина была права.